б) Искусственное гадание. Характерная черта этого вида гадания состоит в том, что оно основано не на внутреннем божественном вдохновении, а на наблюдении и истолковании известных знамений, посылаемых божеством, и потому этот род Д. представляет собой искусство, которое, напр., у Гомера, ставится наряду с занятиями врачей, глашатаев и др. как особое ремесло. В поисках сверхъестественной связи данных явлений древние основывались не на обычных умозаключениях, а предавались странным фантастическим соображениям. Основным источником этого искусства были воображение и религиозное чувство. Искусственное гадание было весьма распространено у греков и римлян. Всякое необыкновенное явление принималось за знамение божественного откровения (signum), причем чем знаменательнее был момент жизни и чем более было возбуждено состояние духа, с которым совпадало явление, тем более важным считалось знамение. Такого рода предзнаменование могло являться само собой, без усилий со стороны человека, а иногда человек сам отыскивал и вызывал его при помощи специальных приготовлений.
1) Греки. У Гомера преобладает первый род знамений, т. е. нечаянных явлений. У него главнейшими являются знамения на небе, жилище богов, особенно Зевса, который считается виновником всех божественных знаков, каковы, напр., гром, молния, радуга, неожиданное появление большой высоко парящей птицы — орла, ястреба, цапли и т. п., потому что на них смотрели как на вестников богов из Олимпа. Даже нечаянно сказанное человеком знаменательное слово, чиханье и т. п. были знамениями. Изредка у Гомера встречаются описания чудовищных явлений вроде кровавого дождя и т. п. Для некоторых из этих явлений знаменательным считается их направление в правую или в левую сторону, а также время, напр. после молитвы. Во всех этих случаях объяснение возникало легко, само собой: они большей частью просто предвещали счастье или несчастье. Но часто знамение настолько совпадало с действиями человека, что нельзя было не придать ему более определенного содержания, и в таком случае уже требовалось искусство толкования, которым занимался знаток этого дела — прорицатель (мантик), отличавшийся от жреца как истолкователь божественной воли (профет, теопроп). Такими мантиками были или цари-прорицатели, напр. Амфиарай, Гелен, или демиурги. Они у Гомера подразделяются на ойонополов, или ойонистов (авгуров) и диосколов (гаруспиков), но без точного определения их характера. Иногда знамение объяснялось по непосредственному вдохновению лицом, не принадлежащим к сословию толкователей. В некоторых случаях значение придавалось только обстоятельствам, сопровождающим действие, напр., числу и месту, а часто знамение само по себе заключало символическое представление будущего. В позднейшие времена мантика в Греции сохраняла свое прежнее значение, хотя была оттеснена на задний план оракулами и применялась в основном в частных делах. Кроме знамений, о которых упомянуто выше, встречается еще множество других, напр., солнечные и лунные затмения, появление комет, падающие звезды, бури, разливы рек, движение и запах поднимающихся испарений (капномантия) и т. п. Придавалось также немалое значение разного рода животным, паукам, зайцам, змеям, а в особенности птицам, которым из всех животных был присущ наиболее таинственный характер. Наблюдали за их полетом, за положением сидящих птиц и за их криком. Этим искусством владел ойонист, или ойонопол. Говоря о специально вызванных знамениях, следует упомянуть о гадании по внутренностям жертвенных животных (иеромантия, иероскопия), широко распространенном у греков. Рассматривающие внутренности животных назывались бомоскопами, иероскопами, диоскопами и т. д. От этого действия отличается пиромантия — гадание по горению жертвенного огня, изобретение которого приписывалось Амфиараю. Более примитивным видом гадания, при котором суеверным образом как бы вызывался случай, чтобы найти в нем божественное откровение, была пегомантия или гидромантия. При таком гадании обращали внимание на то, тонул ли какой-либо предмет в воде или всплывал на поверхность ее, а также наблюдали за кругами, оставленными на воде брошенным в нее камнем. Существовало также гадание ситом (коскиномантия): сито подвешивалось на одной или нескольких нитях и, когда оно начинало кружиться, называли несколько имен. Человек, при произнесении имени которого оно останавливалось, был тем, которого искали. Сюда относится также хиромантия, или искусство гадания по руке и ее линиям. О нем упоминает Аристотель, а Артемидор во II в. н. э. систематизировал его.
2) Римляне. У римлян искусственное гадание было гораздо важнее и более развито, чем у греков. В число знаменательных явлений входили: ostentum (знамение), portentum (чудо), monstrum (явление), prodigium (чудесное явление), omen (предзнаменование). Portentum или ostentum означают обычно чрезвычайные явления неодушевленной природы, monstrum и prodigium — необыкновенные явления в царстве животных и людей, причем monstrum, по большей части, обозначает противоестественное явление. В противоположность видимым знамениям, omen относится исключительно к слуху: впрочем, это различие не всегда строго соблюдается. Говоря о видимых знамениях, мы будем называть их prodigia, а словом omina обозначать воспринимаемые слухом. И те и другие являются нечаянно. Prodigia замечались римлянами весьма часто и в самых разнообразных видах, так как этот народ по отношению к подобного рода вещам отличался особой суеверной наблюдательностью. В исторических книгах Тита Ливия упоминается большое число продигий. Всякий раз, когда случалась продития, и в особенности если она предвещала несчастье, считалось необходимым устроить искупительный обряд для предотвращения бедствия (procuratio). Принимая надлежащие меры путем молитв и очистительных обрядов, при содействии жрецов можно было отвратить угрожающее бедствие и вновь заручиться милостью богов. Обычными средствами умилостивления, которые употреблялись частными лицами и государством, были мольбы, молельные процессии, празднества с жертвоприношениями, угощения богов и т. п. Во многих случаях от воли частного лица зависело, принять ли и отнести к себе знамение или же, проявив сообразительность, спокойно отклонить его от себя, придумывая подходящее счастливое значение, чтобы сделать для себя благоприятным то, что казалось неблагоприятным. Таким же образом поступали по отношению к omen, под которым в узком смысле понималось любое произнесенное кем-либо слово, если только в нем усматривали предзнаменование. Omen имело значение только для того, кто принимал его на свой счет (accipio omen, placet omen, non ad me pertinet). При этом основное внимание обращалось не на смысл, который вкладывал в это слово говоривший, а лишь на то, как понималось оно лицом, принимавшим его на свой счет. От человека во многих случаях полностью зависело, какой придать смысл слову, желал ли он видеть в нем хороший или плохой знак. Но слова, которые сами по себе выражали что-нибудь благоприятное или неблагоприятное, уже нельзя было толковать произвольно. Римляне, несмотря на эту свободу принимать или отклонять omina и prodigia, оказывались в высшей степени боязливыми и предусмотрительными по отношению к ним. При совершении торжественных действий они с предельной осторожностью старались предупредить всякое такое случайное явление. Приносивший жертву закрывал голову, чтобы не видеть никакого несоответствующего случаю явления; жертвоприношение сопровождалось музыкой, чтобы не слышать никаких дурных omina. При наборе войск и при производстве ценза прежде всего вызывались такие лица, имена которых имели счастливое значение, напр. Сальвий (Salvius, невредимый), Валерий (Valerius, здоровый) и т. п. Второй вид гадания, при котором не пользовались случайными явлениями, а намеренно искали откровения, черпал предсказания из строго определенных явлений и исполнялся особо учрежденными корпорациями на основании передававшегося из рода в род учения. Подобные учреждения были утверждены правительством и имели постоянное и важное влияние на государственные дела. Они у римлян пользовались таким же положением и значением, какое выпало на долю оракулов у греков. В этом гадании, производившемся публичными учреждениями, различаются четыре способа: жребий (sortes), книги сивилл (libri sibyllini), гаруспиции (haruspicia), гадание авгуров (auguria), из которых последние считались важнейшими и по достоинству, и по общественному значению.
1. Гадание при помощи жребия. Важнейшие учреждения этого рода находились в городах Пренесте и Цере. О происхождении Пренестинского оракула и о способе совещаний с ним сообщает Цицерон. Дубовые палочки с вырезанными на них древними буквами хранились в храме Фортуны. Их вынимал мальчик, после чего по ним давались ответы. Жребии в Цере состояли из подобных палочек. Высыхая, они становились тоньше, и иногда какая-нибудь из них случайно выпадала из связки. В таком случае находившаяся на ней надпись принималась за предсказание.
2. Книги сивилл (Libri sibyllini). Тарквиний Приск (или Тарквиний Гордый) приобрел от кумской сивиллы (прорицалище которой описывает Вергилий) три (или девять) книги предсказаний, в которых посвященные стремились найти предсказания относительно важных событий в жизни Римского государства. К ним прибавились прорицания тибурской сивиллы, которые, по преданию, приплыли в Рим по Аниену и Тибру, и так называемые книги братьев Марциев. Эти «Carmina Marciana» («Стихи Марция») были написаны на латинском языке, тогда как сивиллины книги составлены были по-гречески. Они хранились в каменном ящике под сводом храма Юпитера в Капитолии. В 884 г. до н. э. эти книги погибли во время пожара. Тогда из их наиболее распространенных изречений было составлено новое собрание сивиллиных предсказаний, вновь пересмотренное Августом и Тиберием. Эти новые книги со времен Августа находились в двух золотых ларях под постаментом статуи Аполлона в храме Палатинского Аполлона. Хранение сивиллиных книг и осуществление по ним предсказаний поручены были коллегии так называемых интерпретов (interpretes, толкователей) или жрецов Сивилл (sacerdotes Sibyllini). Коллегия эта сначала, вероятно, уже в период царей, состояла из двух жрецов, а с 367 г. до н. э. из 10 (5 патрициев и 5 плебеев), а во времена Суллы и Августа из 15 лиц (duumviri, decemviri, quendecimviri sacronum, sacris faciundis). Они были освобождены от всех прочих государственных должностей и повинностей и были обязаны по приказанию сената и в присутствии правительственных лип раскрывать священные книги (adire, consulere. inspicere libros) и узнавать из них о том, чего можно было ожидать от какого-нибудь важного предприятия, какого умилостивления требовали боги по случаю случившихся продигий и т. п. Сивиллины предсказания весьма долго сохраняли свое значение и даже в позднейшие времена пользовались определенным вниманием христиан.
3. Гаруспики (Haruspices или Aruspices), гадатели по жертвам, в обширном смысле прорицатели и истолкователи знамений. Происхождение этого названия не вполне ясно. Некоторые производили его от греч. ἱερόσκοπος, другие от hagura — hostia (жертва). Это были предсказатели из Этрурии, где издавна весьма развито было учение о гаданиях. Эта наука (disciplina Etrusca) считалась божественным даром. Ее сообщил этрускам Тагет (Tages), внук Юпитера, и она составляла целые книги («Libri Tagetici», «Etrusci»). Она издревле была принята в Риме и соединена с учреждением авгуров. Однако за все время существования Республики ни один римлянин не был гаруспиком — это звание принадлежало исключительно этрускам, которые в случае надобности вызывались в Рим из Этрурии. Они как чужеземцы-наемники не имели значения, равного достоинству авгуров, избиравшихся из знатнейших римских семейств, но, тем не менее, пользовались большим почетом. Во времена Республики гаруспики не составляли жреческой коллегии, и лишь император Клавдий основал коллегию гаруспиков на одинаковых правах с другими жреческими коллегиями. Она состояла из 60 членов, во главе которых стоял magister publicus (государственный смотритель). В эту коллегию, существовавшую до времен Гонория (419 г. н. э.), поступали, вероятно, и природные римляне. Главными занятиями гаруспиков в Риме были:
а) умилостивление богов по случаю появления продигий (procuratio prodigiorum) и истолкование их значения. Эти действия могли совершать и децемвиры, понтифики, сенат и консулы, но более высокую инстанцию в этом деле составляли книги сивилл, а самую высшую — приглашенные гаруспики из Этрурии (haruspices ex Etruria acciti). Даже в частных делах иногда обращались к гаруспикам. Свои ответы (responsa) они давали в письменном виде,
б) Гадание по молниям (ars fulguratoria). Римляне обращались к гаруспикам для погребения молнии и умилостивления по поводу ее богов, к которому прибегали каждый раз, когда молния поражала известные места. Ее погребали следующим образом: собирали почву на том месте, куда ударила молния, и зарывали ее там же вместе с кремнем, символом молнии. Место это затем ограждали, оставляя открытым только сверху. Оно называлось путеалом (puteal), или биденталом (bidental), по двухлетнему животному, которое приносилось в жертву. Гаруспики, в обязанности которых входило умилостивление по поводу молнии, назывались фульгураторами (fulguratores). У этрусков, помимо совершения этих обрядов, они также наблюдали за появлением молнии. У римлян подобная обязанность возлагалась на магистратов и авгуров,
в) Экстиспиция (extispicia), гадание по внутренностям жертвенных животных. В Риме в доцицероновское время этот способ вытеснил птицегадание, к которому потеряли доверие. При гадании рассматривались печень с желчью, легкие, сердце и сальник жертвенного животного.
4. Авгуры (augures), птицегадатели, называвшиеся в древнейшие времена также ауспициями (auspices). Кроме наблюдений за другими явлениями, главным занятием авгуров было гадание по птицам. Они составляли почетную коллегию жрецов, учрежденную, по преданию, Ромулом и утвержденную Нумой Помпилием. Ромул избрал двух (или трех) авгуров, по одному из каждой трибы, а Нума присоединил к ним еще двоих. Вероятно, первоначальное число трех авгуров было удвоено Тарквинием Приском. Когда в 300 г. до н. э. в силу закона Огульния (lex Ogulnia) к этой изначально патрицианской должности допущены были и плебеи, число авгуров возросло до 9 (4 патриция и 5 плебеев). Сулла установил коллегию из 15 авгуров, и это число оставалось нормальным, а Юлий Цезарь — из 16. Коллегия эта, в которой должно было царить величайшее согласие, имела право сама дополнять число своих членов путем выбора новых лиц. В 154 г. до н. э. по предложению народного трибуна Гн. Домиция Агенобарба (lex Domitia de sacerdotibus) выбор из числа намеченных коллегией на эту должность трех кандидатов (denominati) был предоставлен народу, или, скорее, меньшинству народа, составленному выбранными по жребию 17 трибами. Авгуры вступали в должность только после предварительно произведенного посвящения (inaugurari). За этим непременно следовал богатый пир (cena aditialis), на котором должны были присутствовать все авгуры. Должность их прекращалась только с их смертью. Внешним знаком отличия была богатая одежда (trabea), испещренная пурпуровыми полосами, и изогнутый жезл без сучков в виде посоха (lituus). Они также владели землей в Вейентской области. Наука авгуров называлась jus augurum или augurium и была изложена в особых книгах. Решения их по предложенным вопросам (referre ad augures) назывались декретом или ответом авгуров (responsa augurum). Между тем как каждый мог замечать и узнавать случайные знаменательные явления, в обязанности авгуров входило исследовать волю божества по установленным правилам и указывать на условия, при которых должны были являться знамения, предвещающие благоприятный или неблагоприятный исход дела. Эти знамения были пяти видов: небесное знамение (signa ex caelo), знак от птиц (ех avibus), благоприятное предзнаменование (ех tripudiis), знамение по четвероногим животным (ex quadrupedibus) и страшное предзнаменование (ex diris).
а) Небесные знамения. Важнейшие из них: молнии (fulmina), зарницы (fulgurа), громы (tonitrua) назывались на языке авгуров manubiae Jovis (добыча Юпитера),
б) Знак от птиц. Птицы разделялись на oscines, т. е. таких, у которых знаменателен был голос (вороны, совы, дятлы, петухи), и alites, у которых особое значение имел полет (орлы, коршуны). Авгур обращался к ним с вопросами (consulebat) или наблюдал за ними (servabat, observabat). Если знаки благоприятствовали начатому предприятию (addicere, admittere, secundare), то они назывались addictivae, admissivae, praepetes, secundae; если же они имели неблагоприятное значение (abdicebant, arcebant, monebant, refragabanrur), то назывались adversae (ответчики) или эвфемистическим выражением alterae (одно из двух),
в) Благоприятное предзнаменование (signa ex tripudiis или auguria pullaria), гадание по поведению кур. К ним прибегали во время комиций, а также перед началом войны и битвы. Для этой цели полководца на войне всегда сопровождал пулларий (pullarius), содержатель кур. Он держал цыплят (pulli) в клетке, и если они, выпущенные оттуда, быстро устремлялись на брошенную им пишу и хватали ее с такой жадностью, что она падала на землю из клювов, то это считалось благоприятным знамением и называлось tripudium solistimum. Если же куры ничего не ели, неохотно и медленно выходили из клеток или улетали, то в этом видели предзнаменование несчастья. Иногда добивались благоприятного знамения, моря кур голодом, или же прибегали к обману,
г) Гадание по четвероногим животным (auguria ex quadrupedibus или pedestria). Если, напр., перед кем-либо перебегала через дорогу лисица, собака и т. п., то это считалось скорее частным знамением и, будучи случайным знаком, толковалось авгурами по отдельным правилам,
д) То же самое следует сказать и о знамениях ex diris. Под названием dira (dirus = malus, ominosus, gravia mala portendens) подразумевали любой случайный дурной знак, который не относился ни к какому из четырех разрядов предыдущих явлений, напр., спотыкание ногой, разрыв ремня на сапоге, чиханье и т. п. Небесные знамения (Signa ex caelo) и полет птиц (ех avibus) должны были наблюдаться с определенного места. Для этой цели всегда выбирали возвышенность со свободным обзором. В городе городские ауспиции (auspicia urbana) совершались на специальном месте для авгурских наблюдений, авгуракулуме (auguraculum), находившемся на Капитолии. Ауспиции обычно осуществляли в полночь при ясном небе. Принеся жертву и помолившись, авгур очерчивал жезлом (lituus) пространство на небе и на земле, в пределах которого он намеревался производить свои наблюдения (tempum сареге, facere), и освещал его. На этом пространстве он еще раз отделял меньшее место (templum) для своей палатки (сареrе tabernaculum), огражденной кольями, копьями, досками и холстом (locus saeptus, templum linteatum) и имевшей лишь один выход. Потом он садился, покрыв голову, и ожидал знамения. Согласно учению этрусков, авгур обращался лицом на юг, так что восток, страна света и счастья, был от него налево, а запад, страна тьмы и бедствия,— направо. Таким образом, счастливые знамения назывались sinistra (левые), а несчастливые — dextra (правые). У греческих предсказателей дело происходило наоборот: они обращались лицом на север, поэтому у них правая сторона знаменовала счастье, а левая — бедствие, и в таком смысле выражения dextra и sinistra часто употребляются у римских поэтов. При ауспициях важно было молчание (silentium). Все должно было происходить в тишине и без малейшей помехи. Кроме наблюдения (spectio), в обязанности авгура входила нунциация (nuntiatio) — извещение о том. что было им замечено. Если виденное им означало неудачу или препятствие, то сообщение это называлось обнунциацией (obnuntiatio, сообщение о дурных предзнаменованиях).
Эгей и жрица Дельфийского оракула. С античного изображения.
II. Д. в юридическом смысле называлось судебное расследование о том, кому из нескольких обвинителей поручить обвинение подсудимого. Остальные, также желающие обвинять подсудимого в том же преступлении, получали или отказ от верховного судьи, или же позволение присоединиться к обвинению в качестве т. н. суперскрипторов (см. Надписи). Речь, которую произносил желающий быть обвинителем, чтобы доказать на это свое право, также называлась Д. Такова была речь Цицерона против Цецилия, изъявившего желание выступить обвинителем Верреса.http://simposium.ru/node/3454Тему проверила. Виолента